Появление Натальи Максимовой сам Tatler объясняет логично: одна из персон светского общества, «известная в узких кругах». Внимание к Наталье привлек каминг-аут в инстаграме: там она рассказала о трансгендерной идентичности, а в интервью с Tatler объяснила поступок тем, что «просто поняла в тот момент, что не имею права не защищать других. Не имею права молчать».
Наташа Максимова — кто это, биография транса
16 ноября в YouTube-шоу «Осторожно, Собчак!» вышла вторая серия пронзительных откровений cover-girl Наташи Максимовой. Перед тем как смотреть интервью Ксении Анатольевны, советуем освежить в памяти начало этой истории и перечитать, что Наташа рассказывала главреду Tatler Ксении Соловьевой.
16 ноября в YouTube-шоу «Осторожно, Собчак!» вышла вторая серия пронзительных откровений нашей апрельской cover-girl Наташи Максимовой. Перед тем как смотреть интервью Ксении Анатольевны, советуем освежить в памяти начало этой истории и перечитать, что Наташа рассказывала главреду Tatler Ксении Соловьевой.
Всем не терпелось узнать историю перерождения мальчика из Алма-Аты в светскую львицу Наташу Максимову, близкую подругу Ренаты Литвиновой и Светланы Бондарчук.
ЛГБТ*-тема последнее время довольно популярна в индустрии моды (бразильский Vogue поместил на обложку трансгендерного мужчину, в новогоднем видео Vogue Russia снимаются дрэг-артистки, для октябрьского показа Louis Vuitton трансгендерная певица Sophie записала клип). Это здорово, и лично меня, как активистку, очень вдохновляет.
Я не помню, когда увидела ее впервые. Вероятно, на показе Dior на Красной площади летом 2013-го, когда там еще можно было устраивать что-то кроме катков. Наташа пришла в черном платье-сетке Givenchy Couture, которое лишь чудом скрывало то, при виде чего Красная площадь зарделась бы окончательно. А может, я увидела ее в Париже, в компании Ренаты Литвиновой – они дружили много лет, а долго рядом с Ренатой Муратовной может находиться только настоящая богиня. Я знала о Наташе немного. Вроде бы родилась в Казахстане, но живет на два города – Париж и Москву. Синхронно переводит с английского и французского. Одевается в большие, модные марки. С блестящим чувством юмора. Я слышала, что она помогает Летиции Крайе, в те времена отвечавшей в Chanel за аксессуары (в телефоне у Миши Друяна Максимова до сих пор записана как «Наташа Шанель»). Еще Наташа любила танцевать с Виталием Козаком и Андреем Артёмовым, но у нее всегда были грустные глаза Джин Сиберг.
Жизнь Наташи так или иначе неразрывно связана с модой: в Париже она одно время помогала Летиции Крайе, отвечавшей в Chanel за аксессуары. Сейчас же многие марки мечтают, чтобы Максимова рекламировала их одежду, но строгий отбор Наташи проходят далеко не все бренды.
В новом интервью «Осторожно, Собчак» Максимова рассказала о жизни женщины, трансгендерном переходе, Ренате Литвиновой (она была личной помощницей актрисы), откровенных фотографиях в социальных сетях, о каминг-ауте, дискриминации в ЛГБТ-сообществе и зависти.
Наташа родилась в простой семье. Ее папа был сварщиком, а мама — воспитательницей детского сада. Максимова с ужасом вспоминает школьные годы, особенно уроки физкультуры.
Она искренне не понимала, почему должна играть в футбол, а зайти в раздевалку вместе с мальчишками было для нее «приглашением на казнь».
Означает ли появление Натальи на обложке изменения в общественном сознании? Определенно да. Хотя с этим номером Tatler вышла странная история: в магазинах, где продают журнал, он почему-то оказался выставлен «обложкой назад». Сам издательский дом официально заявил, что не давал такого распоряжения. Так что общественное сознание скорее меняют, а оно поддается со скрипом.
Максимова никогда не суетилась, говорила богатым низким голосом и казалась парижанкой большей, чем все те, кто родился в XVI арондисмане. На фоне московских светских девушек, которые истязали себя кейлом и бесконечно затевали стартапы, она была гостьей из прекрасной эпохи. Ей невозможно было задать вопрос: «What do you do for a living?» Те, кто все же задавал, слышали в ответ: «I am Natalia Maximova. It’s a full time job».
Про откровенные фото в соцсетях
Мне нравится, когда на меня реагируют. Но иногда я иду простыми путями, уж простите. Выкладывать такие фото не страшно. Как-то раз подписчица мне написала такую интересную вещь: «Вы когда голая, как будто одетая». Мне повезло, что в «Осторожно, Собчак» я могу участвовать, а в «Осторожно, пошлость» меня не позовут.
Как-то Наташу отправили в пионерлагерь. Мальчики воспринимали ее как «чудо-юдо рыбу-кит», и уже через 3 дня она сбежала. Беглянку поймали и позвонили маме, чтобы та ее забрала. «Вот из таких, как ваша дочь, вырастают предатели родины», — сказали Алле Николаевне напоследок.
Мама всегда поддерживала дочь, а вот с папой у Максимовой были сложные отношения: «Единственное, что папа сделал хорошего в моей жизни, — это то, что он умер. Папа, наверное, не понимал всего. Думаю, я вызывала в нем агрессию. Вряд ли я бы услышала от него »моя любимая дочь»».
Наташа Максимова — транс история до и после пластики
Ну а три месяца назад в ее инстаграме появился пост. «Здравствуйте, меня зовут Наташа… Оказавшись в детском социуме, я вдруг столкнулась, дико недоумевая, с тем, что далеко не все дети, как, впрочем и взрослые, были готовы согласиться, что я – именно Наташа. Для них я была тем, кем была записана казенным почерком в метрике». К посту прилагались черно-белые фотографии из семейного альбома советского образца: симпатичный мальчуган с грустными глазами Малыша из «Карлсона» в окружении любящих родителей.
Каминг-аут, который привел Максимову на обложку «Татлера», случился спонтанно. В высокотолерантном городе Антверпен, где Royal Academy of Fine Arts, Вальтер ван Бейрендонк и алмазная биржа, на глазах Наташи несколько молодых людей принялись оскорблять девушку «в стадии недоФрансуазы». И почему-то обратились к проходившей мимо Максимовой за одобрением. Тут уж она на своем прустовском французском, который по случаю был расцвечен некоторыми выражениями из лексикона Луи-Фердинанда Селина, высказала все, что думает по этому поводу. Юноши оторопели. Самое смешное, что спустя пятнадцать минут они все вместе пили шампанское, рассказывали друг другу истории из жизни и удивлялись, какие разные у мира лица и не только они.
Почему решилась на каминг-аут
Поняла, что молчать больше невозможно. Это табуированная тема, и когда это все произошло в Антверпене (на глазах Максимовой тогда несколько молодых людей принялись оскорблять проходившую мимо девушку «в стадии недоФрансуазы», как выразилась Наташа, и обратились к ней за одобрением, после чего та встала на защиту девушки.— Прим. ред.), я подумала, что мне повезло больше, чем тем, кто выглядит по-другому или, может, окружен другими людьми. Это была единственная причина, по которой я это сказала. Знаете, я просто поняла в тот момент, что не имею права не защищать других. Не имею права молчать.
Наташа начала ходить на курсы английского языка, а свою первую зарплату переводчицы получила в 16 лет. В то время Максимова часто тусовалась с приезжими в «Интуристе». Для них она была чем-то непонятным, из разряда «хороший парень ты, Наташка». Будущая светская дива накопила денег, сделала французскую и американскую визы и уехала в Париж.
Жизнь в Европе показала Максимовой, что можно не скрывать свое истинное Я, дышать полной грудью и радоваться жизни.
Мы беседуем в квартире Илоны Столье на улице Чаплыгина, в том самом доме, где Максим Горький принимал в гостях Ленина. Илона с дочкой сейчас обитает в Сколково. Здесь же, в квартире, гостиная которой оклеена обоями с босховскими сюжетами, Наташа долго жила и теперь пользуется ею, когда надо поговорить с глазу на глаз. Максимова и Столье познакомились девять лет назад на ювелирном ужине в «Каста Диве». Обе умирали от тоски, и тут «она услышала, как я шучу, а я услышала, как она смеется». «Через неделю я въехала в эту квартиру», – вспоминает Наташа. Илона, тогда еще благополучная супруга депутата Госдумы Виталия Южилина, сказала: «Надо подождать, вытяжка не работает». Наташа в тот момент страдала от анорексии и пошутила в своем стиле: «А как быть? Я же шашлыки жарить люблю». В итоге рачительная хозяйка пустила новую подругу к себе, лишь когда починила вытяжку. Которой та ни разу не воспользовалась – в холодильнике у Наташи лежало чуть-чуть йогуртов и много-много шампанского. Иногда водитель Илоны привозил «джентльменский набор» – букет гвоздик и огромную корзину сухофруктов. Больше всего в этой квартире Максимова любила ванную, где можно было лежать в пене и пить игристое с видом на Чистые пруды.
Злыми, к счастью, были не все. Наташа и Таня, две подружки – «подельницы», поддерживали Максимову в ее нежелании носить противные форменные брюки. После школы она переодевалась в платье и гордо, держа подруг за руки, шла через двор, мимо бабок на скамейке, гулять в парк. Когда знакомые удивлялись: «Ой, а ты почему так одет?», она отвечала: «А это вообще не я» – и шла дальше.
В какой-то момент ей захотелось не просто ходить в платье, а «ходить красиво» – так, как в понимании десятилетней девочки из Казахстана ходят роскошные дамы. Можете представить, что в этот момент чувствовала мама Алла Николаевна. Тема трансгендеров в советское время была табуированной, интернетов не было. Но Алла Николаевна понимала все материнским сердцем. «Если бы мне сегодня пришлось выстроить свою биографию таким образом, чтобы все думали, что я родилась девочкой, я бы легко это сделала, – говорит Наташа. – У мамы масса моих детских фотографий всех возрастов – в каких-то париках, нарядных платьях».
Когда я мылась в ванне, то старалась создать как можно больше пены, чтобы не наткнуться на что-то неожиданное. Когда я смотрела на свое тело, то чувствовала отвращение. У меня было сексуальное влечение исключительно к мужчинам. Половых контактов у меня не было. Это невозможно, потому что тогда же анатомически у меня была бы эрекция. И тогда какой-то ад получается, это не шик. Кстати, своих анатомических деталей я не помню. Операция стоила 15 тысяч евро, для меня это было дорого. По тем временам, конец 1990-х, это были огромные деньги.
Я думала, что должна смириться с тем, какой я родилась. Я одевалась в мужские вещи — даже в Париже. Но иногда брала платья сестры и убегала. Я пыталась показать, что я девочка. Пела, наряжалась в Жанну Агузарову. Мои родители воспринимали это хорошо. А когда уже началось взросление, мне не нравилось, что со мной происходит.
Я прошла через все это, но я не озлобилась. Я готова помогать другим. Даже думала о фонде, я защищаю тех, кого унижают. Ведь страдания такие универсальные, это общечеловеческая проблема.
ЛГБТ-сообщество — это сообщество, где дискриминация развита на самом высоком уровне. Трансгендерные люди меня ненавидят. Меня никто не поддержал, может, это что-то тупо женское, женская зависть.
«Каждый из таких, как я, мечтает проснуться утром без бороды, усов», — признается Наташа. Впрочем, природа наградила ее длинными стройными ногами, на которых практически не растут волосы. Максимова задалась целью сделать переходную операцию. Благодаря подруге, уже прошедшей этот путь, она нашла врача.
Имитировала «эти дни» и собиралась замуж: главная транс-дива светской Москвы вспомнила неудавшиеся серьезные отношения
«Он был абсолютным безумцем, ему было лет семьдесят. Но рука бойца не дрогнула. Потом он уже говорил: »Ну как я мог отказать? » При этом всю операцию этот без пяти минут пенсионер ждал, что к нему нагрянет КГБ с автоматами», — поделилась Наташа.
Мне, разумеется, интересно, кто, если не государство, финансировал это недешевое предприятие. Оказывается, вскоре после приезда в Париж Наташа познакомилась с невероятным красавчиком по имени Николя, который соврал, что совершеннолетний, а на самом деле был совсем юным. «Мы были вместе полгода, потом я сказала, что вообще-то приехала в Париж для того, чтобы его покорить, и в других местах трава зеленее, – говорит Наташа. – Он смертельно обиделся, мы расстались. Я в тот момент особенно не понимала, что такое любить. А через три месяца поняла, что больше всего на свете хочу, чтобы он вернулся. Тогда не было никаких технологий, я не знала, где его искать. Приблизительно знала, где он живет, и в течение нескольких месяцев ходила по бульвару по соседству, туда-сюда, в надежде, что рано или поздно мы встретимся. А однажды зашла в клуб, в который никогда не ходила, и он был там».
Из клуба они вышли вместе. Николя сопровождал Наташу на пути к финальной трансформации и был первым человеком, кто взял ее за руку после наркоза. При этом никаких контактов «до» между ними не было («иначе это называлось бы гомосексуализм»). Первая ночь случилась «после», а потом они поженились.
Николя был классическим golden boy, сыном очень состоятельных родителей. Они Наташу обожали, но о браке наследника даже не подозревали – вряд ли эти милые люди из XVI арондисмана были готовы к такому развитию сюжета. «Я однажды рассказывала своему другу Виталию Козаку, как кто-то из общих приятелей хотел познакомить меня со своей мамой, – говорит Максимова. – Виталий тогда засмеялся: «А мама потом возьмет и спросит: «А что, другой не было?»
Зато Наташина мама Алла Николаевна, как только узнала, что та собирается сделать, немедленно сказала: «Я хочу прилететь, потому что мне очень важно отпраздновать день рождения моей дочери». «Мне кажется, это главный момент везения, – говорит Максимова. – Потому что я знаю многих своих друзей, которые не могут поделиться проблемами с родителями, даже с очень любящими родителями. Когда отношения с родителями номинативные, это не так страдательно. А когда они настолько тебе близки и ты не знаешь, как им сказать… У меня есть несколько друзей, которые не могут в силу ряда причин сделать каминг-аут. Я всегда им говорю: «Вы для меня близкие люди, но если бы я смогла сделать так, чтобы вы смогли раскрыться, и ценой этому было то, что я вас никогда не увижу, я бы на это согласилась». В этот момент Наташа садится на ковер и начинает рыдать.
Порой мы боимся травмировать близких, а они боятся травмировать нас, считает Наташа. Бывает, они больше готовы к правде, чем мы сами. Наташина мама никогда не скрывала от друзей, что происходит с ее дочерью. «И вы знаете, что обнаружилось? – говорит Максимова. – Что толерантность никак не связана с социальной средой и страной, в которой ты живешь. Мама, будучи человеком довольно простым, естественно, общалась примерно с такими же женщинами. У мамы дома, где все время были гости, стояла куча фотографий. В их числе нет ни одной фотографии, которую бы я не хотела увидеть. Нет старой Наташи. Мама ни разу не ошиблась в обращении ко мне. И от ее друзей я никогда не чувствовала того, что по-французски называют curiosité malsaine – нездорового любопытства. Это когда тебя разглядывают, как неведомую зверушку. Когда мама рассказывала мою историю, большинство людей говорили: «Ну мы знали, и что?» А друзья мои… Меня никто ни разу не спросил, как меня звали раньше. Никогда. Наверное, если бы спросил, я бы не смогла общаться с этим человеком. Не потому, что это обидно. А потому, что это сразу дает какое-то ощущение обывательства, а я не могу общаться с обывателями. Не поймите меня неправильно. Я напрочь лишена снобизма. Я могу разговаривать и со слесарем, и с Илоной, с кем угодно. Но обывательство никак не связано с социальным уровнем».
Однако в той стране, в которой она уже не жила, нужно было переделывать документы. Мама пошла по инстанциям. Ей высказывали сочувствие, как выражают соболезнования: «Господи, какой ужас, бедная вы». Алла Николаевна отвечала: «Сочувствовать надо тем, у кого дети в инвалидном кресле. А вы можете только порадоваться, что мой ребенок к своей мечте шел и дошел». А потом в очередной раз звезды сошлись – паспортистка в паспортном столе сказала маме: «Я вам помогу, у меня самой племянник в этой же ситуации. Но он живет в России и ничего не может с этим сделать». За три месяца Наташе поменяли документы – все до одного, включая свидетельство о рождении. Во Франции, к слову, у человека после смены пола остается старое свидетельство, которое перечеркивают и пишут «по решению трибунала произведена замена».
Я спрашиваю, как отреагировал папа. «Единственное, что папа сделал хорошего в моей жизни, – это то, что он умер, – говорит Наташа бесстрастно, как о чем-то давно для себя решенном. – Я уехала в 1995-м, он умер годом позже. Папа, наверное, не понимал всего, но я не могу даже проецировать, что бы произошло, если бы он не умер. Отношения наши были не лучшими. Думаю, я вызывала в нем агрессию. Вряд ли я бы услышала от него «моя любимая дочь». Хотя, быть может, я ошибаюсь. Вообще мне сложно вспоминать то время. Думаю, это какие-то незакрытые гештальты. Я уехала, зная, что мои родители остались в полном раздрае. Содержала их я, а потом меня не стало. Я пытаюсь об этом не думать, но моя мама мыла полы».
Удивительное дело: тот пост в Наташином инстаграме не породил ни одного негативного комментария. «Толерантность никак не зависит от веса, гендера, принадлежности к расе, – говорит Максимова. – Люди не могут быть с тобой злыми, когда видят искренность и настоящесть. Мой пост был настоящим. Вообще толерантность зависит от тебя самого. Я прозвучу, наверное, ужасно, и ЛГБТ-сообщество меня загнобит, но я никогда не понимала истории с гей-парадами. Это все провокация. Я всегда говорю девочкам: «Вы жалуетесь, что на вас смотрят как-то не так. Но зачем вам эти километровые ногти? Прицепленные волосы? Юбка под самое инь-ян?» Я очень долго шла к тому, чтобы сидеть в красивом ресторане в бежевом кашемире и не вызывать ни у кого негатива. Я, будучи человеком, который всегда боролся со всеми нормами, сделав это, поняла, что хочу быть нормальной. Я нормальная. И в этом весь смысл. И другие, кто это делает, должны миллион раз подумать, прежде чем привлекать к себе внимание. Это опять прозвучит ужасно неполиткорректно, но я не хочу быть геем в парике, понимаете? Моя история не про то, что я с чем-то борюсь. Я хочу дать людям надежду».
«В том кругу, в котором Наташа общается, ей не было нужды делать каминг-аут, – объясняет ее друг, диджей Виталий Козак. – Здесь ничего не надо объяснять. Но она решила поддержать тех, кто сомневается, кому делают больно. В этом ее безграничная смелость и свобода». Они дружат много лет, часто эта дружба происходит в главных барах Москвы (однажды в «Симачёве», вспоминает Козак, на Наташе буквально рассыпалось кутюрное платье Alexander McQueen, охранники призвали ее к порядку, и кто-то из оказавшихся поблизости стилистов бросился скреплять перья степлером). Впрочем, больше всего Виталий ценит их посиделки вместе с Аллой Николаевной у Наташи дома, в Маре. Там у нее чудесная небольшая квартира, с хорошим искусством вроде Хамдамова и Зверева. В холодильнике по-прежнему только шампанское. И всюду платья, платья, платья. «Мама живет у Наташи по несколько месяцев, – рассказывает Козак. – Вечерами мы выходим перекусить, а потом сидим, смотрим дурацкие шоу, фильмы, прерываемся на воспоминания. Все очень тепло».
Для дизайнера Андрея Артёмова Наташа всегда была квинтэссенцией того, что можно увидеть в старых фильмах о моде и Париже. «Она ассоциируется с праздником. Когда мы познакомились, на меня, мальчика из Уфы двадцати четырех лет, Наташа произвела неизгладимое впечатление. Очень долго она не воспринимала меня серьезно, и меня это немного задевало. С ней так всегда – те, с кем она сначала входит в конфликт, часто становятся ее близкими друзьями». Андрей дважды приглашал Максимову быть его моделью. Когда делал первую в рамках парижской Недели моды презентацию под идеально подходящим нашей истории названием Chamber of Empathy. Презентация была стилизована под психотерапевтическую сессию, все ее участники были не просто моделями, а personalities. Наташа сидела на сцене и вела разговоры. «Мне казалось, что она непредсказуемый персонаж, не зависит от себя иногда, – вспоминает Андрей. – Уже потом я узнал, что в тот момент у нее сильно болела мама, и, возможно, мой проект был для нее в какой-то мере спасением». А когда закрывался «Симачёв», Андрей делал прощальное шоу – и снова Наташа ходила у него, в юбке из серебряных пайеток и белой рубашке.
«Мне хотелось, чтобы она была. Не люблю слова «меньшинства», но как это сказать иначе? Я всегда стараюсь защищать право людей быть собой и через свое творчество говорить об этом. Во всем мире 2019-й был годом трансгендера, но в России его проигнорировали все, кроме андерграундных СМИ, и для меня это было важно. Мода для того и необходима, чтобы вдохновлять всех, кто чувствует свою уязвимость».
Михаил Друян рассказывает, как однажды Наташа помогла ему устроить один очень важный день рождения в Париже и не было в его команде человека более четкого. «Понимаешь, у нее есть ключи от города, – говорит Миша. – Когда невозможно попасть в какой-то ресторан, она его открывает. Она может достать кого угодно. При этом Наташа – абсолютный декаданс. Не в том смысле, который мы придаем этой фразе, когда пытаемся навести тень на плетень. Она – pure enigma».
Я пытаюсь аккуратно выяснить у Максимовой, что все-таки энигма делает for a living. «Мишка Друян был прав, определив меня когда-то в «Татлере» как «международную авантюристку», – смеется Наташа. – Помните фильм «Жасмин»? Когда Кейт Бланшетт приезжает к сестре в абсолютно драматическом состоянии: все плохо, денег нет, и вдобавок в первом классе так скверно кормили. Сестра спрашивает: «Как? Ты летела первым классом? Ты же сказала, что ты банкрот!» А она: «Не знаю как! Но как-то долетела».
«Наташа – абсолютный декаданс. Она – pure enigma».
С Николя, с которым Наташа прожила шесть лет, отношений она не поддерживает. «Я не умею дружить «после», – говорит она. – Рвать – это прямо про меня. И я всегда от этого страдаю. Я грешу тем, что меня очень часто занимает, как заинтересовать человека. А когда он уже зацеплен, я воспринимаю это как данность». Кульминацией этого непростого брака стал момент, когда Наташа вдруг решила, что должна поехать на Карибы. С мамой. «Я сделала все, чтобы с ним поссориться. Пятнадцать дней мы не разговаривали. А когда я вернулась, то поняла в очередной раз, что никто меня не любил так, как он. И наверное, я никого так не люблю. И вот вечером дома я сказала: «Ты знаешь, я тебя так люблю. А ты меня любишь?» И была пауза. И он сказал: «Больше нет». Я думала, у меня остановится сердце. Это такая простая фраза, но было ясно, что больше ничего не сделать. Я никому не желаю услышать не просто «Я тебя не люблю», а «больше нет».
Однажды они все-таки встретились. Она ехала по бульвару, он шел по тротуару. Сидя в машине, поговорили десять минут. Разговор не клеился, Николя даже не смотрел в ее сторону. «Он сказал мне одну вещь: «Я не могу поддерживать с тобой отношения по той причине, что если снова начну, то подпаду подо все это опять и больше из этого не выйду». Наверное, это был инстинкт самосохранения. Я очень хорошо понимаю, что рядом со мной существовать… очень опасно. Можно сгореть».
Иногда она думает, что ошиблась эпохой. Что должна была бы жить в двадцатые, при Фицджеральде, или в конце восьмидесятых, во времена Джанни Версаче. «Хотя боюсь, я тогда бы умерла, – говорит Наташа. – Я бываю эксессивна. Эпоха была такая, когда можно было все. Сейчас люди стали какими-то мелкими. Есть потрясающий фильм «Бульвар Сансет». Глория Свенсен играет стареющую звезду немого кино в те годы, когда немое кино сменяется звуковым. И актриса уже больше не востребована. К ней приходит журналист и, видя ее, говорит: «I remember you were big». А она отвечает: «I am big, it’s the picture that became small».
