«Ученые» с большой дороги: что будет с российской наукой
К нам в редакцию пришли два именитых ученых — единственный в стране лауреат сразу двух Государственных премий РФ академик Владислав ПУСТОВОЙТ и его коллега, член-корреспондент РАН Андрей МОРОЗОВ. «Мы не знаем, что дальше делать! — говорят они. — Наш ведущий российский Научно-технологический центр уникального приборостроения РАН (Пустовойт до недавнего времени был директором, а Морозов — заместителем — прим. Авт.), где велись разработки в области акустооптики и фурье-спектроскопии для создания приборов для фундаментальной науки и оборонной промышленности, если можно так сказать, фактически разрушают!»
Что именно могло произойти в научном центре при новом директоре Марате Булатове, почему профильное ведомство — Минобрнауки РФ, которое могло бы помочь ученым решить наболевшие проблемы, до сих пор бездействует? В ситуации разбиралась корреспондент «МК».
В голове не укладывается: еще в прошлом году Владислав Иванович Пустовойт общался в Кремле с президентом Путиным, который вручал ему вторую по счету Государственную премию — за открытие гравитационных волн (первую он получал в 2007-м, вместе с академиком Юрием Гуляевым, за акустооптические уникальные приборы). Страна отметила вклад академика Пустовойта, которого, по совести сказать, все прочили в нобелевские лауреаты 2017 года. Ведь это он первым произвел расчеты и пришел к выводу о том, каким должен быть детектор гравитационных волн. Но, увы, сливки по традиции сняли его американские последователи — Кип Торн, Райнер Вайсс и Барри Бариш.
Гравитационные волны, рождающиеся в далеких от нас галактиках, которые несут для нас информацию о пространстве и времени… Когда-то давно их существование предположил Альберт Эйнштейн, и именно Пустовойт, последователь Гинзбурга и Ландау, спустя полсотни лет стал тем, кто разгадал их тайну, нашел способ измерить их еще в 1962 (!) году.
Увы, те, кто был поставлен в 2013 году руководить наукой в России (я имею в виду чиновников ФАНО, а после — Минобрнауки), похоже, мало что смыслили в физике высоких материй. В этом, видимо, один из главных посылов реформы РАН, которая произошла шесть с лишним лет назад: низвергнуть прежние авторитеты, забрать из-под академии все институты, а там хоть трава не расти. Главное — 100 млрд рублей бюджетных денег, которые в среднем ежегодно выделяются на научные организации, теперь оказались в руках «эффективных» менеджеров, которые вдруг стали распорядителями финансов и почувствовали себя царьками.
Неизвестный Булатов
Если бы я ошибалась, и в мыслях у предводителей этой кампании было бы искреннее беспокойство за судьбу российской науки, то наверняка Михаил Котюков, руководивший в 2016 году Федеральным агентством научных организаций, нашел бы Владиславу Ивановичу (тот освобождал место по возрасту) достойную замену. Однако утвердили никому не известного Булатова Марата Фатыховича — преподавателя физики из… Астрахани. Впрочем, неизвестен он был с точки зрения большой науки, зато успел снискать славу как лицо, которое периодически упорно метило на руководящие места, но надолго на них не задерживалось.
Например, был он директором в Институте редкометаллической промышленности «Гиредмет» при Росатоме. Но проработал там всего год. Сергей Кириенко, который руководил тогда госкорпорацией, уволил его. Затем Булатов пробовался на должность директора Фрязинского филиала Института радиотехники и электроники РАН.
— После его знакомства с заведующими лабораторий директор ИРЭ РАН отказался назначать его на эту должность, — говорит научный руководитель института, академик Юрий ГУЛЯЕВ.
В конце концов министерство предложило Булатова в качестве директора Центру уникального приборостроения.
Колбаса вместо акустооптики
Начинал Булатов с малого: менял бухгалтера, юриста, ученого секретаря, начальника отдела кадров, аспирантуры. Их места заняли люди, срочно прибывшие из Астрахани.
Может, в спешной ротации была какая-то необходимость?
Мы дозвонились до заместителя Марата Булатова Дмитрия Чурикова, и вот что он пояснил по поводу этих увольнений: «Что касается заявления о том, что при Марате Фатыховиче был уволен целый ряд сотрудников, — не совсем правда. Кого-то уволили еще приказом ФАНО (то есть именно Булатов не имел к этому отношения), кто-то уволился по собственному желанию, кто-то — в связи с выходом на пенсию. Единственный, кого мы уволили по статье, был водитель, которого застали пьяным на рабочем месте. Что касается заместителя Пустовойта Андрея Морозова, он по-прежнему работает».
Жаль, но Чуриков сказал не всю правду: разговор наш по телефону состоялся 13 февраля, а Морозов был уволен с 17 января 2020 года за… прогул (копия приказа имеется в распоряжении редакции).
— Меня долго не получалось уволить. Чего только не придумывали, даже пьянку на рабочем месте пытались приписать, — улыбается Андрей Морозов, который помимо работы в НТЦ УП возглавляет кафедру физики в МГТУ им. Баумана, а также уникальный университетский Центр прикладной физики, не имеющий равных в стране, создающий приборы и оборудование для Министерства обороны РФ, ФСБ и ФСО. — Кстати, не меня одного. Вы не поверите: один из ведущих разработчиков фурье-спектрометров в стране, бывший заведующий научно-исследовательским отделом Анатолий Балашов и заведующий конструкторским отделом Григорий Шкроб с 60-летним стажем получили от этих назначенцев выговор! А чего стоит похищение макета интерферометра, созданного Балашовым, и документов, которые Шкроб хранил в сейфе! Выгребли макет, все бумаги, а заодно зачем-то взяли личную медицинскую карточку и даже деньги…
— Вернули потом?
— Ничего не вернули! Булатов на неприятный вопрос Шкроба небрежно бросил на стол 500 рублей. Тот, конечно, не взял. Но ни бумаг, ни медицинских документов он так и не дождался. А на неоднократные просьбы Балашова вернуть макет просто рассмеялся ему в лицо. Вы представляете, что для ветерана науки, полвека отдавшего делу создания фурье-спектрометров, которые поставляются сейчас в разные страны, означает такое отношение? Это уму непостижимо, что они творят! Таких людей, как Балашов и Шкроб, никто не заменит, сегодня в центре уже не развиваются в должной мере их перспективные, выгодные для страны направления.
— Почему Шкроб и Балашов просто не написали заявление в полицию по поводу вскрытия сейфа и изъятия макета?
— Ученые — не те люди, которые могут так действовать. Всю жизнь они получали от руководства помощь и поддержку, творили науку, изобретали. И вдруг — такое, по сути, хамство. Какая полиция?! Дай бог нашим коллегам пережить этот шок в домашней обстановке.
Занимавший тогда должность научного руководителя Владислав Пустовойт пытался противостоять такому произволу нового руководства. В конце концов, был Ученый совет Центра, которым он руководил в должности председателя и на который у него была надежда. Однако Булатов справился и с этой «задачей», правда, не совсем традиционным образом: он, по словам Пустовойта, сначала набирает в Центр около 50 человек — совсем молодых, бывших студентов и аспирантов, и оформляет их научными работниками — инженерами-исследователями и пр. Проходит 3–4 месяца, директор переписывает ранее действующее положение, и теперь право избирать новых членов Ученого совета имеет любой сотрудник, работающий в НТЦ УП не менее 3 месяцев. И неважно, что обычно 3 месяца – это только испытательный срок для нового сотрудника на профпригодность, что он работает на 1/10 ставки, никого здесь не знает и ничего не понимает в жизни и деятельности научной организации, — у каждого теперь есть право выбора!
Были ли эти люди зависимыми от директора — риторический вопрос. В результате почти все ученые, которые ранее входили в Ученый совет, — ведущие научные сотрудники, члены-корреспонденты РАН, доктора наук, которые имели собственное мнение, не были в него переизбраны заново. Их места заняли, в основном, те, кто мало что понимает в приборостроении.
Владислава Пустовойта, который требовал вернуть в Ученый совет настоящих состоявшихся ученых, никто не слушал. Несмотря на то что дату и время проведения совета должен был назначать он как председатель, данную миссию за него исполнил сам директор. Почему-то нередко выходило, что заседание Ученого совета, назначенное Булатовым, странным образом совпадало с периодами, когда Владиславу Ивановичу надо было куда-то отъехать — к примеру, на заседание Президиума РАН, в котором он не мог не принять участия.
Естественно, и Пустовойт, и его бывший зам Морозов писали жалобы на нарушение устава научного центра тогдашнему министру науки Котюкову. От его имени ответили один раз, отделавшись формальной отпиской: мол, не имеем никакого права встревать в отношения нового директора с кадрами. Жаловались ему и на конфликт с арендатором — известной колбасной фирмой с женским именем в названии. Когда Пустовойт был директором, он несколько лет судился с мясниками, чтобы те освободили помещение для новой лаборатории по выращиванию кристаллов. Ученые добились решения суда последней инстанции в свою пользу… и тут появился Булатов, который вместо выселения пищевиков по решению суда заключил с ними новый договор на пять лет. «Это же нецелевое использование помещения!» — пытались докричаться до всех вышестоящих руководителей ученые. Но их снова нигде не услышали.
Пустовойт еще какое-то время числился научным руководителем Центра, но буквально на днях его должность решили ликвидировать… за ненадобностью.
«По поводу Владислава Ивановича Пустовойта… Могу сказать, что при всем уважении к нему вынуждены констатировать, что такая должность, как научный руководитель НТЦ УП, нам не нужна, — пояснил нам заместитель Булатова Чуриков. — Пустовойт с момента выбора нового Ученого совета не бывает на его заседаниях, не участвует в научной жизни института. Да, некоторые были недовольны теми, кто вошел в новый Ученый совет, — там было большое количество молодежи. Но о каком недовольстве может идти речь, если их туда избирали голосованием? Разница между минимальным количеством голосов прошедших и непрошедших кандидатов составляла 13 голосов! То есть все было полностью легитимно».
Даже если предположить, что в ходе выборов нового Ученого совета не было нарушений и фальсификаций, был соблюден порядок выборов, голосования и подсчета голосов, сложно себе представить ситуацию, чтобы с ученым такой величины, как Пустовойт, обращались столь же неуважительно на Западе, — к примеру, с тем же Кипом Торном. И кто? Малоизвестные в научном мире люди.
Денежная карусель под прикрытием «космической фотоники»
Венцом всего происходящего стал, конечно, инцидент с получением Булатовым 150 миллионов рублей от Минобрнауки РФ на работу под названием (внимание): «Оборудование и цифровые технологии изготовления элементов наноградиентной оптики и из метаматериалов для приборов индивидуализированной медицины, технологий здоровьесбережения и космической фотоники».
— Это же абракадабра в чистом виде, набор умных слов для министерства! — поясняет Владислав Иванович. — Наноградиентная оптика — это из области напыления на оптические элементы, а метаматериалы — это вообще из другой оперы. Как вообще можно было поставить все это еще и рядом с космической фотоникой?!
— Вы же научный руководитель Центра. Булатов должен был объяснить вам, что это?
— Должен был, да только не стал. Мы несколько раз просили Булатова объяснить нам суть работы и вообще перспективы будущего развития Центра, но все тщетно. Очистив помещения лабораторных цехов от нашего прежнего научного оборудования, на которое, между прочим, выделялись немалые деньги, туда завезли какой-то хлам — иначе его не назовешь: старые, ни на что не годные вакуумные установки, электромоторы, стрелочные приборы, металлические шкафы и т.д., которые пылятся там и сейчас. Меня он в конце концов достаточно изощренным способом отстранил от должности научного руководителя и председателя Ученого совета, видимо, чтобы не задавал лишних вопросов. Но я продолжу их задавать если не ради себя, то ради науки, ведь я являюсь членом Отделения нанотехнологий и информационных технологий РАН.
— Что же произошло дальше?
— В общем, когда выяснилось, что у нас нет ни соответствующего оборудования (вышеописанный хлам тут ни при чем), ни людей, способных выполнить данный контракт с министерством (таких, думаю, просто не бывает в природе), ни нормативной базы для выполнения этой работы по требованиям ГОСТов, Булатов сразу нашел выход: «Мы закажем исполнение работы в другой фирме». В ее роли выступило некое ООО «НПК Фотрон-Авто» под руководством Бориса Бронштейна, участниками которого являются Олег и Валерия Вольпян. И Борис Бронштейн, и Олег Вольпян на момент подписания контрактов являлись сотрудниками организации-заказчика, то есть НТЦ УП, и получается, что сами же потом должны были принимать у себя работу. Тот же г-н Вольпян являлся учредителем и исполнял должность гендиректора ООО «Градитон» — «индустриального партнера» НТЦ УП.
Условие конкурса предполагает в обязательном порядке заключение соглашения с индустриальным партнером — организацией, на базе которой должно осуществляется промышленное внедрение результатов разработки. По идее, он должен был добавить разработчикам технологий «здоровьесбережения с космической фотоникой» еще 105 млн рублей. Правда, на момент заключения с ним партнерского соглашения на счету «Градитона» была совсем незначительная сумма, и, согласно открытой информации, с 2014 по 2018 год компания вообще не вела никакой хозяйственной деятельности. Неясно, чем руководствовался Булатов при выборе такого партнера. Когда же министерство выделило свою часть денег и их перекинули для выполнения заказа «Фотрону-Авто», деньги сразу откуда-то появились и у «Градитона».
В общем, полученные от государства деньги, похоже, пускались по кругу, и постепенно оседали в коммерческих структурах и в карманах в виде зарплат и дивидендов (про откаты речь не идет) основных компаньонов. Кстати, с момента заключения контрактов до приема выполненных работ проходил достаточно короткий промежуток времени, как правило, всего месяц. Это и понятно, освоение бюджетных средств не терпит отлагательства.
— Как специалист по выполнению подобных работ с техзаданием на многих листах скажу, что они выполняются не менее чем за 2–3 года большим коллективом научных сотрудников, а не тремя-четырьмя, как в «Фотроне-Авто», — поясняет Пустовойт.
После получения денег и Вольпян, и Бронштейн благополучно увольняются из НТЦ УП. Дело ведь сделано, можно хоть и с опозданием, но соблюсти приличия. Кстати, при уходе из НТЦ УП РАН г-ну Вольпяну за 8 месяцев работы была выплачена зарплата в сумме 3 миллионов рублей.
На что были потрачены государственные деньги? Почему «изобретатели» не отчитались о своих «достижениях» перед ведущими специалистами страны, активно работающими в этой области? Пустовойт приглашал их на обсуждение-семинар, но тот был сорван из-за неявки Булатова и его заместителя как докладчиков. Думаю, бесполезно ждать обещанные правительству 100 миллиардов дохода от «здоровьесбережения и космической фотоники» в одном флаконе.
— Мы ни разу не слышали ни одного доклада Булатова и на нашем Отделении нанотехнологий и информационных технологий РАН, — подтверждает слова коллег замруководителя отделения, научный руководитель Института радиотехники и электроники им. В.А.Котельникова РАН академик Юрий ГУЛЯЕВ. — Он не знакомил нас ни с одной из его научных работ. Это не очень хорошо для руководителя такого центра, как НТЦ УП.
— Кандидатская и докторская диссертации, защищенные Булатовым в 1998 и 2005 годах, посвящены одной и той же теме — исследованию свойств ферромагнитов нестехиометрического состава, — комментирует Пустовойт. — Они не имеют никакого отношения к приборостроению и методам физических измерений, которые проводятся в нашем центре. Что касается актов внедрения, то такое впечатление, что это просто «липа» — там нет результатов, которые можно внедрять. За последние 15 лет он не опубликовал ни одной работы, где бы он был единственным автором. Его индекс Хирша (индекс цитируемости — прим. авт.) равен 6, без учета самоцитирования. Это очень мало даже для защиты докторской диссертации.
В связи с этим нам стало интересно более пристально посмотреть и на кандидатскую диссертацию супруги директора Алсу Булатовой — на минуточку, начальника отдела Минобрнауки по взаимодействию с институтами физического и химического профиля. Оказывается, она основывается на работах, написанных вместе с ее супругом. Данные, изложенные в работе А.Н.Булатовой, ранее уже использовались при защите докторской диссертации М.Ф.Булатова. Разве это не противоречит правилам защиты диссертаций и научной этики? Из текста диссертации А.Н.Булатовой абсолютно не ясны ее личный вклад и научная значимость полученных результатов.
Как яйца вредителей выдали лжеученого с потрохами
— Чем еще занимаются научные сотрудники в Центре сегодня под руководством Булатова? — задаю вопрос Пустовойту.
— Поскольку фурье-спектроскопия и акустооптика были ликвидированы, а люди, возглавлявшие эти направления, были уволены, научный профиль нашей организации поменялся. Теперь мы, оказывается, занимаемся медицинским приборостроением, — говорит Владислав Иванович. — Возглавил направление некий Илья Коваленко — прибывший, как вы думаете, откуда? Конечно, из Астрахани, как и Булатов. Основан его метод на электродах, которые подают электрический импульс мышцам, а те, естественно, сокращаются — апогей научной мысли! Приборы есть, только вот беда: неизвестно, кто их испытывал. Но на их разработку выделяются бюджетные деньги, а после их представляют на всевозможных выставках как продукцию нашего Центра. Видимость работы, да и только. Получается, деньги государства уходят не на настоящую науку, а на самозанятость и на кормежку некой околонаучной группы из Астрахани.
Самое время вновь предоставить слово заместителю Булатова г-ну Чурикову. По его мнению, нас просто вводят в заблуждение: «По поводу научных направлений — и акустооптика, и фурье-спектроскопия у нас по-прежнему развиваются. Что именно, мне сейчас сложно сказать, для этого есть руководители лабораторий. Например, разрабатывается оптический пинцет… Но наряду с традиционными направлениями появляются и новые интересные работы, возникают коллаборации. Мы сотрудничаем с другими институтами, со «Сколково», с предприятиями Роскосмоса. В этом вопросе у нас все хорошо».
О том, какие «интересные», но очень далекие от акусто-оптики и фурье-спектроскопии и науки направления теперь продвигают в Центре, говорит еще одна чудо-работа, о которой нам рассказал экс-научный руководитель НТЦ УП.
— Связана она с использованием метода ядерно-магнитного резонанса, для того чтобы провести мониторинг… яиц и личинок сельскохозяйственных вредителей на полях, — поясняет Пустовойт. — Мало того, предполагается смонтировать громоздкую установку на беспилотный летательный аппарат! Он должен очень низко летать над полем, излучать и снимать. Это полная безграмотность: поднять ядерно-магнитную установку, которая будет создавать сверхсильное постоянное магнитное поле и электрическое поле высокой частоты, на высоту полета шмеля просто невозможно! Смешно это все — и лучше всего демонстрирует научный уровень нового руководства…
— Но статья об этой работе напечатана в журнале «Физические основы приборостроения». Кто же ее принял к публикации?
— Я являюсь главным редактором этого журнала, который издается в нашем Центре. Но, увы, когда мне приносили для резолюции материалы того номера, статьи про мониторинг яиц среди них не было. Я спросил после заместителя Булатова, который обязан показывать мне все статьи: «Как же такое могло произойти?!». На что он ответил: «Ой, Владислав Иванович, мы забыли вам показать…»
Мой учитель академик Гинзбург как-то пригласил меня к себе домой на ужин. И вот прохожу я мимо кухни и слышу, как супруга говорит ему про одного нашего коллегу, который находился среди нас: «Кого же вы выбрали в членкоры — ни вилку, ни ложку не может за столом держать правильно!» Вы понимаете, как люди относились к высокому званию ученого: это должен был быть образец не только обширных знаний, высокого интеллекта, но и образцового этикета, такта. А кто оседает сейчас в наших институтах: в чужой сейф залезли — «так и надо», до инфаркта пожилого ученого чуть не довели — «нормально», не показали главному редактору журнала подготовленную статью — «ой, забыли»… Еще недавно такое было бы возможно только на астраханском рынке, а не в ведущем столичном институте. Что бы сейчас сказала на это уважаемая супруга Гинзбурга Нина Ивановна?..
— Неправильно, конечно, когда такой выдающийся ученый, как Владислав Иванович Пустовойт, который мог бы принести много пользы российской науке, не то что не востребован, но и становится объектом гонений, — прокомментировал ситуацию академик-секретарь Отделения нанотехнологий и информационных технологий РАН Геннадий КРАСНИКОВ. — Сначала его отодвинули от обсуждения научной тематики в институте, а после того, как он начал активно заявлять об этом во всеуслышание, его должность научного руководителя вообще ликвидировали. Что касается самого Булатова, за то время, что он возглавляет Центр уникального приборостроения, мы пока ни разу не видели его на бюро отделения, не слышали его научных докладов: он все время находил «уважительные причины», чтобы не присутствовать на совещаниях и конференциях. На 18 февраля у нас намечено очередное заседание бюро отделения, на которое, мы надеемся, он все же придет, чтобы отчитаться по результатам работы. Если этого не произойдет в очередной раз — мы намерены ставить вопрос о невозможности пребывания его в должности директора.
Пустовойту на подобные приглашения Булатов отвечал, что не обязан отчитываться ни перед кем, кроме министерства. «Он даже не понимает, что Российская академия наук, которую мы представляем, согласно указаниям Президента РФ обязана осуществлять научно-методическое руководство научными организациями, а значит, мы имеем право задавать вопросы», — говорит Владислав Иванович.
Хотя, на наш взгляд, ситуация уже дошла до того, что вопросы по поводу бурной научной деятельности сейчас в НТЦ УП, особенно касающейся использования бюджетных средств на крайне сомнительные научные изыскания, должны задавать представители уже совсем другого ведомства.
Редакция газеты «Московский комсомолец» просит считать данную статью, официальным обращением и основанием для проведения проверки деятельности НТЦ УП под руководством Марата Булатова.
