А в самих НИИ ликвидировали «оборонные» отделы
Кто в России делает настоящую науку, а кто только подставляет себе «галочки» за счет других и выходит в высшие строчки рейтингов? Почему элита российской науки — бывшие академические институты теряют возможность работать по оборонной тематике, несмотря на то, что у армии потребность в их труде есть? Об этом и многом другом говорили во вторник на своем первом заседании в 2020 году члены Президиума РАН.
Основными докладчиками были руководители Сибирского, Уральского и дальневосточного отделения РАН — Валентин Пармон, Валерий Чарушин и Валентин Сергиенко. Все отчитывались о выполнении госзаданий в 2019 году. Отделения безусловно справились с ними: на Дальнем Востоке разработаны антикоррозионные материалы для хирургии, установлены ранее неизвестные характеристики хронического апноэ (остановку дыхания во время сна), написано пять монографий, среди которых есть работы об акустике моря. На Урале изучают климатические изменения, в Сибири решают экологические проблемы Байкала, проводят генетические, ядерные исследования мирового уровня. Однако когда президент РАН Александр Сергеев спросил о проблемах, позитивный тон докладчиков куда-то улетучивается:
— Флота у нас уже нет, сумм которые направляются из министерства на обновление материальной базы, недостаточно для настоящей модернизации институтов, — пожаловался председатель Дальневосточного отделения Сергиенко. — Есть большая проблема с утекающими в центр кадрами, а также проблема с руководящими кадрами, к примеру, в Центре биоразнообразия уже третий и.о. директора.
Речь, по словам Сергиенко идет о том, что научные коллективы выбирают директорами достойных, по их мнению, компетентных ученых, а министерство их не согласовывает.
Сергеев поинтересовался, как идут дела с экспертизой научных проектов, которой с этого года занимается РАН. «У вас все экспертизы положительные получились, — неужели все институты, включая вузы не получили ни одного нарекания?». Сергиенко заверил, что такие были, и ряд институтов свои недочеты по совету РАН устранил.
Президент РАН еще подлил масла в огонь: «Вот у вас одна работа, записанная за Институтом автоматики процессов управления, в отчете фигурирует, но ранее я слышал, что ту же работу активно продвигает под своим знаменем питерский университет ИТМО, который институт не упоминал. Так кто же является главным исполнителем работы?». «Мы вместе работали в коллаборации, — отчитался председатель. — Но без нашего вклада она бы, безусловно не состоялась бы».
Тему «захвата» интеллектуальной собственности институтов вузами подогрел экс-руководитель, питерского Физтеха академик Андрей Забродский: «Последнее время вузы начинают активно разрабатывать наши научные темы, причем силами наших ученых, привлекая их в качестве совместителей. Трудность для институтов состоит в том, что руководители не знают об этом совместительстве».
Забродский предложил в связи с этим вернуть прежнее положение о согласование о работе по совместительству. Впрочем из зала последовало более рациональное предложение: «С какой стати сотрудник института уходит со своей темой в чужой институт, и являясь соавтором, прибавляет ему рейтинг за счет работы, которая делалась в академическом институте? Не пора бы директорам проявить жесткость и напомнить своим сотрудникам, что делиться своей темой с вузом — это преступление?».
Президент РАН пообещала вынести эту тему на более широкое обсуждение.
Следующий выступающий — председатель Сибирского отделения РАН Валентин Пармон поднял еще одну больную тему российских институтов: «Самая большая проблема для нас сейчас — это ликвидация 1-го отдела (отдела, отвечающего за контроль за ведение оборонной тематики в институте). Есть замкнутый круг: получить заказ на разработку секретных технических средств нельзя без такого отдела, но и он не появится, если нет соответствующих тем».
— Когда началось закрытия «секретных» отделов? — поинтересовалась я у Валентина Николаевича после заседания.
— Это началось с началом реформы академии в 2013 году. Такое распоряжение давало Федеральное агентство по научным организациям.
— А у институтов есть потенциал для создания оборонной продукции?
— Конечно! Например, наши математики могли бы начать разработку так называемых «цифровых двойников» наших войск и вооружения, сбивая с толку потенциального противника, наши биологи могли бы разрабатываться массу полезные биологически активных средств для армии. Но, увы, когда к нам обращаются с просьбой о таких разработках из Минобороны, мы вынуждены только разводить руками, ссылаясь на то, что чиновникам закрывшим наши «первые отделы» такая тематика, видимо, не интересна.
